Анекдот

Анекдот — это остроумие тех, у кого его нет^[1].

Анекдот — это комедия, спрессованная в секунды^[1].

Анекдот — это непутёвый брат афоризма.

Анекдоты нужны для того, чтобы создавать впечатление оживленной беседы, когда говорить не о чем.

Анекдоты размножаются почкованием^[1].

Анекдоты о сумасшедших, рассказанные ими самими, внушают беспокойство — слишком уж разумны.

Анекдот с бородой — шутка, выдержавшая испытание временем.

Анекдоты — это такой жанр, где плагиат не воровство, а вид искусства.

Анекдот – краткая история, чарующая тем, как много подробностей дорисовывает взыгравшее воображение.

Хороший анекдот не должен оставлять дурного осадка.

Все мы обожаем анекдоты. Которые сами рассказываем^[1].

Если анекдот — оружие слабого, ясно, почему мужчины насочиняли столько анекдотов о женщинах.

Отличный способ испортить с человеком отношения — сказать: «Нет, вы не так рассказываете этот анекдот». Потом рассказать по-своему^[1].

Рассказчику анекдотов нужна хорошая память и твёрдая вера в отсутствие памяти у других^[1].

Идиоты и гении не обязаны понимать анекдоты^[1].

В плане снабжения города предусмотрены и анекдоты. В этом направлении власти тоже работают.

Рассказывать анекдоты Господу Богу так, чтобы он не угадывал конца, — вот чем стоило бы гордиться^[1].

Доктрины уходят — анекдоты остаются.

Политический анекдот можно считать удачным, если он вызывает желание сообщить куда следует.

Постоянно увлеченный афоризмами — душевно здоров, а постоянно увлеченный анекдотами — душевно счастлив.

Раньше анекдотом считалась поучительная и назидательная история... Сегодня — просто посмеяться хотят...

При диктатуре анекдоты были одним из опаснейших оружий антипропаганды. Поэтому власти жестоко расправлялись со всеми участниками этого вида народного протеста: — с теми, кто рассказывал анекдоты, — c теми, кто слушал анекдоты, — c теми, кто был прототипом героев анекдотов.

У анекдота с бородой сначала появляется щетина.

За анекдоты у нас не сажают. У нас сажают за решётку.

Для русского человека не существует ничего настолько отвратительного или святого, в чём он не смог бы найти ещё одну тему для анекдота.

Достоин вечной славы тот, кто первый анекдот придумал.

А смеяться над анекдотами тоже лучше последним?

Анекдоты — хорошо конспирированная народная идеология.

Что касается до XX века, то я не могу не привести славное словечко одной молодой дамы, в присутствии которой подробно перечисляли все худшие достижения покойного XIX века. «Ах, оставьте меня, наконец, в покое с вашим девятнадцатым веком, – воскликнула она в крайнем раздражении, желая перевести разговор на что-нибудь другое, – оставьте меня в покое! Любой другой век на его месте сделал бы то же самое!»^[2]:60

Заехал он [Шарин] как‑то в колонию. В моём кабинете увидел на столе барометр‑анероид.
— Что это за штука? — спросил он.
— Барометр.
— Какой барометр?
— Барометр, — удивился я, — погоду у нас предсказывает.
— Предсказывает погоду? Как же он может предсказывать погоду, когда он стоит у вас на столе? Ведь погода не здесь, а на дворе.
Вот в этот момент я и расхохотался неприлично, неудержимо. Если бы Шарин не имел такого учёного вида, если бы не его приват‑доцентская шевелюра, если бы не его апломб учёного!
Он очень рассердился:
— Что вы смеётесь? А ещё педагог. Как вы можете воспитывать ваших воспитанников? Вы должны мне объяснить, если видите, что я не знаю, а не смеяться.
Нет, я не способен был на такое великодушие — я продолжал хохотать. Когда‑то я слышал анекдот, почти буквально повторявший мой разговор с Шариным о барометре, и мне показалось удивительно забавным, что такие глупые анекдоты повторяются в жизни и что в них принимают участие инспектора губнаробраза^[3].