Борщеви́к[комм. 1] (лат.Herácléum)[комм. 2] — крупное двухлетнее или многолетнее травянистое растение характерного узнаваемого внешнего вида из семейства зонтичных (лат.Apiaceae), широко распространённое в умеренном поясе Восточного полушария (один вид — в Северной Америке).
Ботанический род борщевик включает около сорока видов, часть из которых — декоративные садовые растения, часть идёт в корм скоту, а некоторые вполне годны в пищу — и человеку. Однако самые известные сорные виды, борщевик Сосновского и борщевик гигантский получили известность не только как мощный сорняк (выше человеческого роста), но также и как опасные растения, вызывающие у людей и животных долго не заживающие кожные ожоги. В отдельных случаях ожоги могут привести и к смертельному исходу.
Борщевик в определениях и коротких цитатах
А подле тына, около всего огороду, где крапива ростет, тут борщу насеяти; и с весны его варити щи и разведёной борщ делати...
Ожёгся я ― борщевиком,
В лесной дремучей чаще,
Хлебая борщ кипящий.[1]
— Михаил Савояров, «Рана» (из сборника «Оды и парóды»), 1910
Под деревьями мягким веером покоился, изнывая от духоты, папоротник и рядом высокие дудки растения, напоминавшего русскую борщовку...[2]
— Валериан Правдухин, «Годы, тропы, ружьё», 1930
...раньше там поднимались террасами цветы, после смерти тестя всё заросло каким-то мезозойским борщевиком, похожим на гигантский укроп.[3]
— Валерий Попов, «Грибники ходят с ножами», 1997
...вероника, льнянка, паслён, поэтичный шалфей лепят на себя семя, прячутся под аэропланными размашистыми листьями борщовников, которые, отцветая, так сорят жестким семенем, так стреляют, что кажется, дробь по луговому приволью хлещет.[4]
В ту пору я прочитала в «МК» заметку про растение борщевик. Оно разрослось пышным цветом в Подмосковье. Сок борщевика ядовитый ― вызывает на теле ожоги. Следы от них остаются навсегда. Очень похоже…[5]
— Алла Сурикова, «Любовь со второго взгляда», 2001
― А трогать борщевик станете?
― Нет, конечно.
― Позвольте поинтересоваться ― почему?
― <...> борщевик так обожжёт, что потом год лечиться придётся, и останется рубец.[6]
Картина отравления борщевиками, и особенно борщевиком сладким, зависит от способа их воздействия на организм. Эффект оказывается совершенно различным при наружном применении и при попадании травы внуть организма.
Вещества, содержащиеся в растении, могут вызвать у человека кратковременное расстройство психики с галлюцинациями.[7]
— Пётр Зориков, «Ядовитые растения леса», 2005
Действуя на кожу, борщевик вызывает её воспаление, сходное по течению с солнечным ожогом.[7]
— Пётр Зориков, «Ядовитые растения леса», 2005
Мокрая осока царапала лодыжки, отсыревшая тимофеевка била по коленям, разжиревший от постоянных дождей борщевик норовил ужалить в лицо <...>, было страшно.[8]
— Александр Архангельский, «1962. Послание к Тимофею», 2006
У Геракла также есть тёзка среди растений, и многие из вас его видели и хорошо знают. Это борщевик. <...> По высоте и мощи борщевик намного превосходит своих более известных сородичей из семейства зонтичных...[9]
— Татьяна Подоскина, «Нескучная латынь», 2009
Латинское название Heracleum было дано борщевику Карлом Линнеем в честь Геракла ― за силу и мощь. Это при том, что Линней не был знаком с гигантскими кавказскими видами, они стали известны европейским ботаникам значительно позже.[10]
— Наталья Замятина, «Мой друг борщевик», 2009
...борщевик борщевику рознь. Справедливую ненависть заслужил пришелец с Кавказа, борщевик Сосновского, громадное растение, обладающее способностью вызывать сильные и долго не заживающие ожоги.[10]
— Наталья Замятина, «Мой друг борщевик», 2009
В пылу борьбы с опасным сорняком большинство из нас забыли о другом виде ― борщевике сибирском, не только совершенно безобидном, но и полезном растении.[10]
— Наталья Замятина, «Мой друг борщевик», 2009
...борщевик был одним из самых популярных растений на Руси (капуста появилась позже). Ещё в Домострое, как известно, написанном, а может быть только «отредактированном» (в этом случае он гораздо старше), при Иване Грозном, упоминается борщевик как обязательное овощное растение.[10]
— Наталья Замятина, «Мой друг борщевик», 2009
Ботаник он был никакой, но разбойника борщевика дружески потрепал по зонтичной голове. Белые цветочки осыпали его белые джинсы. Стряхнул лепестки — и дурман закружил голову.[11]
— Владимир Вещунов, «Перекат», 2019
Борщевик в научной и научно-популярной литературе и публицистике
Борщевик сладкий распространён только на Дальнем Востоке — на Камчатке, Сахалине и Курильских островах. В Приморье — лишь по морскому побережью. Растёт по речным долинам, особенно в поймах, на лесных опушках в смешанных лесах на субальпийских лугах. Встречается довольно часто, особенно на пойменных лугах, хотя зарослей не образует. <...>
Картина отравления борщевиками, и особенно борщевиком сладким, зависит от способа их воздействия на организм. Эффект оказывается совершенно различным при наружном применении и при попадании травы внуть организма.
Вещества, содержащиеся в растении, могут вызвать у человека кратковременное расстройство психики с галлюцинациями.
Через час после кормления зелёным кормом, содержавшим стебли, листья, цветки или зрелые плоды растения, у животных появляется слюно- и слёзотечение, резко выраженная общая слабость (шаткая походка, падение), боли в области живота, похолодание поверхности тела, снижение внутренней температуры, судорожные сокращения мышц задней части тела, слабость сердечной деятельности.
Действуя на кожу, борщевик вызывает её воспаление, сходное по течению с солнечным ожогом.[7]
— Пётр Зориков, «Ядовитые растения леса», 2005
Но борщевик борщевику рознь. Справедливую ненависть заслужил пришелец с Кавказа, борщевик Сосновского, громадное растение, обладающее способностью вызывать сильные и долго не заживающие ожоги. Истребить его очень трудно, распространяется он со страшной скоростью, захватывая всё новые территории, ― это растение появилось даже на улицах Москвы.
В пылу борьбы с опасным сорняком большинство из нас забыли о другом виде ― борщевике сибирском, не только совершенно безобидном, но и полезном растении. Латинское название Heracleum было дано борщевику Карлом Линнеем в честь Геракла ― за силу и мощь. Это при том, что Линней не был знаком с гигантскими кавказскими видами, они стали известны европейским ботаникам значительно позже. Конечно, в Европе тоже есть борщевики и довольно крупные: например, борщевик обыкновенный с белыми или розоватыми цветками достигает высоты 50-200 см. Кстати, кавказские борщевики не самые большие из борщевиков. Диаметр зонтика у борщевика Мантегацци, который завезли в Европу как декоративное растение, ― 150 см, длина нижних листьев ― до 3 м, диаметр стебля (или уже ствола?) ― до 10 см, ну и рост соответственный, до 5 м. Представьте себе эту «травку», достающую до окон второго этажа. Ожоги борщевик Мантегацци даёт такие же, как и борщевик Сосновского, так что жалеть, что его нет на клумбах, а тем более на лугах, не приходится.[10]
— Наталья Замятина, «Мой друг борщевик», 2009
Вернёмся всё же к борщевику сибирскому. Встретить его можно во всей Европейской части России, в Западной Сибири, на Кавказе. Попадается он на лесном лугу или опушке, в зарослях кустарников, у дороги. Это чрезвычайно неприхотливый многолетник, высотой 80-150 см, способный расти в тени, сырости, на самых неудобных местах.
Если откроем словарь Даля на слове «борщевик», то обнаружим следующее высказывание: «Были бы борщевик да сныть, а живы будем». Действительно, борщевик был одним из самых популярных растений на Руси (капуста появилась позже). Ещё в Домострое, как известно, написанном, а может быть только «отредактированном» (в этом случае он гораздо старше), при Иване Грозном, упоминается борщевик как обязательное овощное растение. «А возле тына, вкруг всего огорода, там, где крапива растёт, насеять борща, и с весны варить его для себя почаще: такого на рынке не купишь, а тут всегда есть; и с тем, кто в нужде, поделится Бога ради, а если борщ разрастётся, то и продаст, обменяв на другую заправку». Так что борщевик был вполне обычным растением, которым даже торговали.[10]
— Наталья Замятина, «Мой друг борщевик», 2009
Борщевик в публицистике и документальной прозе
А подле тына, около всего огороду, где крапива ростет, тут борщу насеяти;[комм. 3] и с весны его варити щи и разведёной борщ делати, и того в торгу не купиш и нужному, Бога ради, даш, ино спасение, а толко у молодаго человека, ино и упродаш на иную вологу. А как насадит капусты и свеклы посеят, — капуста листие варити, как учнет витися в клубы, толко часто, ино изретка секучи варити; а лист, обламываючи животина кормити.
У Геракла также есть тёзка среди растений, и многие из вас его видели и хорошо знают. Это борщевик. Он растёт у дорог, раскинув широкие шершавые листья. Издалека заметна его гигантская желтоватая корзинка. По высоте и мощи борщевик намного превосходит своих более известных сородичей из семейства зонтичных, например укроп.[9]
— Татьяна Подоскина, «Нескучная латынь», 2009
Короткая прогулка вдоль заросших борщевиком бережков обмелевшей ― скорее большой ручей, чем речушка ― Клязьмы (доживи Чехов, неделями гостивший тут и описавший Любимовку в «Вишневом саде», до 18-го года ― и они с Лениным удили бы ― или, скорее, глушили гранатами, сообразно стилю эпохи ― рыбу по разным берегам) убеждает, что связанные с Лениным ― и «деленинизированные» ― места скорее деградируют, чем процветают.[12]
— Лев Данилкин, Ленин: «Пантократор солнечных пылинок», 2017
Борщевик в мемуарах, письмах и дневниковой прозе
Въ первомъ часу, будучи довольно близко Бротоновой гавани, послалъ я туда шлюпку съ мичманомъ Якушкинымъ, за зеленью для команды; между разными травами, привезенными въ прошедшій разъ штурманомъ Хлѣбниковымъ, были конскій щавель, барщовникъ и дикой пастернакъ: зелень весьма здоровая, а по неимѣнію огородной, можно сказать, что и весьма пріятная; почему я хотѣлъ сколько нибудь оной достать для команды, и болѣе для больныхъ. Шлюпка возвратилась въ 9 часу вечера съ двумя пудами щавелю и баршовнику: сей послѣдній есть растеніе, извѣстное въ Россіи подъ названіемъ купырьевъ.[13]
— Василий Головнин, «Сокращённые записки флота капитан-лейтенанта Головнина...»[14], 1811
За ручьем лежала огромная поляна, густо заросшая зеленью. Трава здесь была выше и темнее. Под деревьями мягким веером покоился, изнывая от духоты, папоротник и рядом высокие дудки растения, напоминавшего русскую борщовку с корявыми листьями конского лопуха. Я перепрыгнул узкий заливчик ручья и вдруг на мгновение увидел: впереди, в сотне метров, шакал, блеснув серым глазом в мою сторону, мягко уносил свой хвост за кусты.[2]
— Валериан Правдухин, «Годы, тропы, ружьё», 1930
Но никогда больше при упоминании имени продюсера у меня не будет такого тягучего, горького, болезненного ощущения… В ту пору я прочитала в «МК» заметку про растение борщевик. Оно разрослось пышным цветом в Подмосковье. Сок борщевика ядовитый ― вызывает на теле ожоги. Следы от них остаются навсегда. Очень похоже…[5]
— Алла Сурикова, «Любовь со второго взгляда», 2001
Борщевик в беллетристике и художественной прозе
Земля обнажалась; на поля, ещё шатаясь, брела тощая скотина, всё, что продышало, «выходило на траву», даже и деревенские ребята… Они то и дело мелькали на полях и по оврагам, собирая съедобные травы: пестушку (коричневые стебли, проглядывающие прямо из-под снега), борщевик, шкерду, дикарку (дикая редька), козлец, от которого трескаются губы, щавель и коневник, куфельки и дягили, коровки (после Троицы) и клевер (калачики).[15]
Мы подошли к даче друга моего Славы ― самой богатой, пожалуй, на этой «полковничьей» улице. Бывший тесть Славы, заслуженный чекист, удачно использовал сложенные из валунов стены старого финского коровника ― получился уютный, солнечный, безветренный каменный дворик, патио, ― раньше там поднимались террасами цветы, после смерти тестя всё заросло каким-то мезозойским борщевиком, похожим на гигантский укроп.[3]
— Валерий Попов, «Грибники ходят с ножами», 1997
Луга давно не кошены, вот и царствует здесь, кипит неуемно морковник, лазурник, тмин, и куколь листья в ладонь расправил, володушка желтится цветом, крученым семенем, густо засеянным в цветок, похваляется, вях ядовитый комками выпирает, тырник, нищий по стеблю, котовник и змееголовник мягки цветом, что кошачьи хвосты, окопник, похожий на медуницу, но листом и цветом жестче и беднее, как и положено окопному существу, само собой, много дикой мальвы и зверобоя, который себя задавить дудочнику не дает, вероника, льнянка, паслён, поэтичный шалфей лепят на себя семя, прячутся под аэропланными размашистыми листьями борщовников, которые, отцветая, так сорят жестким семенем, так стреляют, что кажется, дробь по луговому приволью хлещет.[4]
― Вообще-то это глупый вопрос. Вам придёт в голову есть бузину или волчьи ягоды? Они весьма привлекательно выглядят. А трогать борщевик станете?
― Нет, конечно.
― Позвольте поинтересоваться ― почему?
― Ягоды очень ядовиты, об этом все знают, а борщевик так обожжёт, что потом год лечиться придётся, и останется рубец.[6]
― Душенька, ― терпеливо ответила Эра Вадимовна, ― уж и не знаю, существует ли в Полинезии собрание экзотов растительного мира, но если оно там есть, то каракомы в экспозиции не будет. Туда стопроцентно угодит наш борщевик вкупе с бузиной. Вот они там будут самой настоящей экзотикой, понимаете?[6]
Главными воспоминаниями юности стали для неё не политические процессы и героические стройки, а то, как она четырнадцати лет от роду, одна, через тёмный лес шла к станции, потому что уступила своё место в грузовике подруге, подвернувшей ногу. Мокрая осока царапала лодыжки, отсыревшая тимофеевка била по коленям, разжиревший от постоянных дождей борщевик норовил ужалить в лицо. Под ногами то и дело чавкало, из своих бесконечных болотец окликали лягушки, было страшно.[8]
— Александр Архангельский, «1962. Послание к Тимофею», 2006
Окинул лирическим взором поляну — цветуще-вспененную. Полной грудью вдохнул головокружительный, одуряющий, дурманный воздух:
— Лепота!
Ботаник он был никакой, но разбойника борщевика дружески потрепал по зонтичной голове. Белые цветочки осыпали его белые джинсы. Стряхнул лепестки — и дурман закружил голову. Словно поплыл среди зонтичных волн: болиголов, дудник, собачья петрушка, кориандр… Хоровод вокруг него: огневки, мотыльки, бабочки, стрекозки… Слаженный оркестр цикад… Цикута![11]
Обжёг себе я рот борщом...,
А может, борщ здесь ни при чём,
Ожёгся я ― борщевиком,
В лесной дремучей чаще,
Хлебая борщ кипящий.[1]
— Михаил Савояров, «Рана» (из сборника «Оды и парóды»), 1910
Летят журавли над затопленными деревнями
И дебрями борщевика вдоль дорог,
Белеют руины коровников в борщевике...
А всё-таки, знаешь, был он:
был и на нашей улице праздник — всё было и
Как хороши, в самом деле, как свежи!..[16]
— Константин Кравцов, «Был и праздник», 2007
И ни в какой будущий миг
не повторится стебель сухой,
в землю уйдут сныть, борщевик,
станут трухой.[17]
— Михаил Айзенберг, «Путник, постой! Ты просмотрел...» (из цикла «Случайное сходство»), 2011
И, поднявшись на ноги, ты увидишь сквозь сон:
Борщевик распустился, распахнул свой гигантский зонт,
Штукатурка осыпалась с тёплой кирпичной стены,
И полынью зарос балкон.
— Родион Вереск, «Борщевик», 2012
борщевик вдоль дорог, да кресты...
да избёнки чернеют провалами глаз,
разорили тебя, разнесли, да в кусты,
деревенька моя, недопетый мой сказ...[18]
— Дарья Гребенщикова, «борщевик вдоль дорог, да кресты...», 2021
Комментарии
↑Русское название борщевик происходит от слова «борщ» и относится, скорее всего, к одному из съедобных видов, борщевику сибирскому, молодая зелень которого идёт в салаты и для приготовления супов. В поморском диалекте русского языка это растение известно как боржовка, боржавка или бурша. Также борщевик иногда называют словом «дягиль» или гигантский дягиль (или гигантский дудник), но это название — общее для нескольких растений, среди которых также купырь и сам дудник.
↑Своё латинское название «лат.Herácléum получил за гигантский рост, могучую стать и способность к очень быстрому росту. Борщевик относится к самым крупнымтравянистым растениям в семействе зонтичных.
↑«Борщ или бурша» — старое русское название борщевика, во времена «домостроя» борщевик — зачастую был тем же самым, что и борщ. Редко когда варили борщ без борщевика.
↑ 123П.С.Зориков, «Ядовитые растения леса», — Владивосток, Российская Академия Наук, Дальневосточное отделение; изд. «Дальнаука», 2005 г., ISBN 5-8044-0524-1. — стр.23-24
