Вина

Вина — это наше стремление изменить прошлое, настоящее или будущее в чью-то пользу.

Если слепой, споткнувшись о камень, упадёт на дороге, всегда ругает камень, хотя виною его слепота.

Закон есть закон. Чтобы попасть в тюрьму, совершенно не обязательно быть виновным, но чтобы выйти на свободу, совсем не достаточно просто быть невинным!^[1]:32

Когда Наталья Савишна увидала, что я распустил слюни, она тотчас же убежала, а я, продолжая прохаживаться, рассуждал о том, как бы отплатить дерзкой Наталье за нанесенное мне оскорбление. Через несколько минут Наталья Савишна вернулась, робко подошла ко мне и начала увещевать:
― Полноте, мой батюшка, не плачьте… простите меня, дуру… я виновата… уж вы меня простите, мой голубчик: вот вам. Она вынула из-под платка корнет, сделанный из красной бумаги, в котором были две карамельки и одна винная ягода, и дрожащей рукой подала его мне. У меня недоставало сил взглянуть в лицо доброй старушке; я, отвернувшись, принял подарок, и слёзы потекли еще обильнее, но уже не от злости, а от любви и стыда.^[2]

Людские ссоры не длились бы так долго, если бы вся вина была на одной стороне.

Мы легко забываем свою вину, если она только нам одним известна.

Невольная вина не виновата.

Первое условие исправления — сознание своей вины.

Погибнуть от сознания своей вины как исключительной и не доступной никому — глупейшее высокомерие. Твоя вина — она не больше всякой другой вины, вся жизнь всеобщая — брожение, коловращение вин. Где нет вины — там ужас, там не люди. Где нет вины — там нет и радости.

Самая большая вина — не сознавать свою вину.

Человек забывает свою вину, когда исповедался в ней другому, но этот последний обыкновенно не забывает её.

Я припоминаю какую-то песню о том, как ведут наказывать молодого рекрута за то, что он бежал с часов, и он говорит: «Братцы, не я виноват — это птица виновата, она всё кричала и звала меня в родимую сторону». Эта птица была, конечно, кукушка. Какая другая не устанет тянуть вас за сердце так упорно, так неотвязно?

Там, где виноваты все, не виновен никто; признания в коллективной вине — это лучшая гарантия против обнаружения настоящих виновных, а сам масштаб преступления — лучшее оправдание для бездействия.^[3]

«Но, впрочем, это не моя вина,
Что долг ему Россией не оплачен.
Убавить пищи. И лишить вина.
Он слишком толст и слишком неопрятен».^[4]

«Без конца и без края родная земля,
Но, куда ни посмотришь, — везде лагеря.
Не бывало, наверно, эпохи лютей,
Где бы столько сгубили безвинных людей.
Я бы мог вам сказать, что я тут ни при чём,
Но Россия стоит у меня за плечом.
Что отвечу я ей, как в глаза ей взгляну?
Я пред ней без вины ощущаю вину.

Погибала страна — за напастью напасть:
Расправлялась с народом "народная" власть.
И людьми управляли, куда ни пойдёшь,
Только страх и бесправие, голод и ложь.
Я бы мог вам сказать, что я тут ни при чём,
Но Россия стоит у меня за плечом.
И хотя за неё я прошёл всю войну,
Я пред ней без вины ощущаю вину.

В рабский труд беспросветный и в нищенский быт
Человек, словно гвоздь, был по шляпку забит.
И ложился он спать на голодный живот,
Слыша речи о том, что всех лучше живёт.
Я бы мог вам сказать, что я тут ни при чём,
Но Россия, как совесть, стоит за плечом.
И, пока я у памяти горькой в плену,
Я всё время в душе ощущаю вину.
Ощущаю вину... Ощущаю вину...».^[5]