Ло́маный грош, гроша́ ло́маного (не) сто́ит — устойчивое сочетание, фразеологический оборот, означающий отсутствие цены, смысла, значения или применения у какого-либо явления, предмета или персоны в контексте конкретной рассматриваемой ситуации. В большинстве случаев выражение «не стоить ломаного гроша» представляет собой усиленную форму пежоратива «грош цена» (кому-либо или чему-нибудь).
Ломаный грош в кратких цитатах
СмертьМоцарта всем нам на руку. Поживи он ещё, никто не дал бы и ломаного гроша за наши сочинения».[1]:79
Придумали так, чтобы решение вопроса, без раздражения до брани и драки и без неизбежных последующих упреков, предоставить судьбе или жребию. Последний и является в форме ломаного гроша или другой медной монеты, с затиснутой зубом щербинкой...[4]
— Сергей Максимов, «Крылатые слова» (глава «Слоняться и лодырничать»), 1899
Многие из них начинали с ломаного гроша, но смелой ухваткой, нередко с уголовщиной, прибирали к рукам гигантские куски.[5]
В твёрдый цент переводишь свой ломаный грош,
а выходит ― бессмысленный труд.[7]
— Денис Новиков, «Памяти Сергея Новикова», 1995
Ты не можешь победить противника, чья жизнь ничего не стоит, если твоя стоит хотя бы ломаный грош.
— Юлия Латынина, из цикла «Вейская империя», до 2000
...надо что-то делать, как-то вызволять из комы родную литературу, потому что без неё Россия ― как самостоятельная культурная единица ― не стоит ломаного гроша.[8]
— Вячеслав Пьецух, «Письма из деревни», 2001
...чёрт меня побери, я не дам и ломаного гроша за грядущий день, если не будет хотя бы кофе и бутербродов...[9]
— Василий Голованов, «Остров, или оправдание бессмысленных путешествий», 2002
Ломаный грош в публицистике и научно-популярной литературе
Прежде всего, перед нами обнаружится совершенная неспособность фофанов к какой бы то ни было производительности, исключая унавоживания полей; потом обнаружится, что, при всей неспособности, и непроизводительности, фофаны в высокой степени прожорливы и не прочь погулять в златотканых одеждах, что обходится стране довольно дорого; наконец, обнаружится, что, несмотря на смиренство и послушливость, их исполнительные качества не стоят ломаного гроша, ибо, даже в этом смысле, они могут только шарахаться из стороны в сторону, убивать, ушибать, а не исполнять.[2]
Вы обращаетесь к «выжиге», и, к изумлению вашему, он действительно помогает вам. Это до того удивительно, что вам непременно приходит на мысль, что и этот «выжига», и средства, которые он употребляет, и ваше дело, и вы сами ― все это, взятое вместе, не стоит ломаного гроша. Все это какой-то безобразный мираж, способный поселить в душе не то отчаяние, не то презрение ко всему: к жизни, к себе самому…[3]
Извините меня, милый папенька (писал он), но вы, живучи в деревне, до того переплелись со всяким сбродом, что вещи, не стоящие ломаного гроша, принимают в ваших глазах размеры чего-то важного...[10]
...главнейшая трудность заключается в том, чтоб не увлекаться теми базарными настроениями, которые иногда ставят запрос на фальшивую почву. Таковы, например, все так называемые либеральные настроения, о которых следует раз навсегда сказать себе, что это настроения скоропреходящие, не стоящие ломаного гроша.[11]
Придумали так, чтобы решение вопроса, без раздражения до брани и драки и без неизбежных последующих упрёков, предоставить судьбе или жребию. Последний и является в форме ломаного гроша или другой медной монеты, с затиснутой зубом щербинкой и т. п. Жребий каждого бросается в шапку, в ней встряхивается и вынимается. Чей первым попался под руку, тот и указал на счастливого владельца: за ним или товар при купле или тот подряд на какую-нибудь наёмную работу, которая соблазнила сотни людей, но понуждалась лишь в десятках. Удачник обязан откупиться от товарищей, которым не осчастливило, чтобы не было им напрасного и обидного разочарования: он должен от себя внести условленную сумму.[4]
— Сергей Максимов, «Крылатые слова» (глава «Слоняться и лодырничать»), 1899
Звонили они в шляпе грошами и установили очередь между собою, по порядку вынутых монет. Торгуется умелый и самый бессовестный, а служить пойдет тот, который последним вынул свой ломаный грош. Умелого и недопускают до жеребья, а высылают его вперед, по общему назначению и полным голосованием: он получает отсталое и «свершонок».[4]
— Сергей Максимов, «Крылатые слова» (глава «Слоняться и лодырничать»), 1899
— А Урал? — переспросил он меня. — Разве России не довольно уже одного округа, переживающего вечный промышленный кризис, потому что он съел всё своё топливо и должен теперь бегать за ним в Донецкий округ, словно в «Войне и Мире» солдат — к чужому костру за огоньком? А Урал и климатическими условиями, и сравнительною вековою упорядоченностью добыч поставлен в этом отношении гораздо выгоднее Сибири!.. Вы посмотрите, как крушит сибирскую тайгу железная дорога! Абаканский завод ещё не принёс краю пользы даже на ломаный грош, а таёжных палестин опустошил — в два ста лет им не воскреснуть!
— Против чего же вы протестуете? Против стремления к знанию, которое есть лучшая гордость еврейской молодёжи?
— Вы меня громкими словами не пугайте. Ломаный грош я вам дам за эту лучшую гордость. Во-первых, не надо преувеличивать. Дело тут не только в собственном стремлении. Больше всего внешняя сила гонит еврейского юношу в школу…[12]
Ломаного гроша не стоит для Ницше самая глубокомысленная истина, если к ней пришел человек с обложенным языком и дурным запахом изо рта, сиднем сидящий за своим письменным столом. Пусть мускулы быстрее погонят по телу оживившуюся кровь, пусть научится глубоко дышать грудь, пусть много кислорода прихлынет к мозгу, пусть «весёлым» станет кишечник ― вот тогда с этим человеком можно будет и побеседовать.[13]
Гаргантюа утопил в своей моче «260 418 человек, не считая женщин и детей». Здесь эта «массовая гибель» дана не только в прямом гротескном смысле, но и как пародия на сухие реляции о стихийных бедствиях, подавлениях восстаний, религиозных войнах (с точки зрения таких официальных реляций, человеческая жизнь оценивается в ломаный грош).[14]
— Михаил Бахтин, «Формы времени и хронотопа в романе», 1938
Но вся эта безудержная фантазия не стоила бы ломаного гроша, если бы она не служила всего лишь занимательным фоном, на котором разворачиваются глубокие, содержательные, чисто человеческие конфликты.
Может быть, культура просто-напросто выполнила свою миссию, воспитав положительного и неагрессивного гражданина, и теперь умирает в человечестве, как умирает в колосе посеянное зерно. Во всяком случае, наши западные соседи, опережающие нас во всем примерно на двести лет, давно ничего не читают, и писатель у них такое же чудо, как таракан. Но ведь Россия на то и Россия, что ее умом не понять, аршином общим не измерить, что ей не указ никакие объективные закономерности, и даже по физике так выходит, что когда у них закат, то у нас рассвет. В общем, надо что-то делать, как-то вызволять из комы родную литературу, потому что без неё Россия ― как самостоятельная культурная единица ― не стоит ломаного гроша.[8]
— Вячеслав Пьецух, «Письма из деревни», 2001
Если в компартию идут предприниматели, значит, все многолетние пропагандистские байки о том, что, мол, КПРФ — это партия неудачников, партия проигравших, ломаного гроша не стоят, значит, и в нынешней России есть свои Саввы Морозовы. Значит, даже состоятельным людям надоел ельцинско-путинский беспредел с его коррумпированными оборотнями в органах госвласти. Значит, даже удачливые предприниматели готовы претворять в жизнь общедемократические, национально-освободительные программные принципы КПРФ.[15]
Мы оба <я и Энгельс> не дадим и ломаного гроша за популярность. Вот, например, доказательство: из неприязни ко всякому культу личности я во время существования Интернационала никогда не допускал до огласки многочисленные обращения, в которых признавались мои заслуги и которыми мне надоедали из разных стран, — я даже никогда не отвечал на них, разве только изредка за них отчитывал. Первое вступление Энгельса и моё в тайное общество коммунистов произошло под тем условием, что из устава будет выброшено всё, что содействует суеверному преклонению перед авторитетами…[16]
Новый театр выпирает в публику и душой и телом. Декорация была мейерхольдовская, постановка прекрасная, дает впечатление грандиозного, значительного, сильного. Но не будь Мейерхольда ― «Мистерия-буфф» стоила бы половину ломаного гроша: нет психологии, нет логики, ни событий, ни поступков, ни речей. Буффонада. Пьеса испещрена дешевенькими, балаганными остротами, на которые никто не смеется: плоска, груба, вульгарна, сера и сыра. Нет закономерности.[17]
Я смотрю в Ольгины глаза и думаю о своей любви. …Моя икона никогда не потускнеет; для ее поновления мне не потребуется ни вохра-слизуха, ни празелень греческая, ни багр немецкий, ни белила кашинские, ни червлень, ни сурик. Словом, я не заплатил бы ломаного гроша за все секреты старинных мастеров из «Оружейной серебряной палаты иконного воображения».[18]
Основоположники многих из этих степных династий были люди в своем роде выдающиеся, удачливые, по натуре хищники. Я, впрочем, не знал лично никого из них, они все к началу восьмидесятых годов успели вымереть. Многие из них начинали с ломаного гроша, но смелой ухваткой, нередко с уголовщиной, прибирали к рукам гигантские куски.[5]
Читала напролёт перед сном № 6 «Звезды», весь посвящённый А. И. С. Прочла как заново забытые мною его публицистические статьи. С «Покаянием и самоограничением» не согласна совсем. Публичное покаяние не стоит ломаного гроша. (См. у Достоевского: Раскольников кается на Сенной площади ― ему никто не верит.) Единственная форма покаяния ― перед самим собой (т. е. совесть).[19]
И такой этот Ахметка был человек, что и весь-то он с потрохом не стоит ломаного гроша. И из себя как пакля или мочала ― ни силы у него, ни смелости, ни ума, ни смекалки ― так, ни на что не похожая тварь… Примазался этот Ахметка к бабе к одинокой, тоже само собой ихнего персидского закону, в мужья к ней влез, живет с ней, ест-пьет, а никакого толку от него нету. Попервоначалу-то баба думала: «всё, мол, мужчина в доме»; а как пожила, видит, что у него, у дурака, все живот схватывает, когда надо по хозяйству хлопотать, и стала баба сердиться.[20]
— Глеб Успенский, «Кой про что», 1885
― Как легко и уютно жить с такою моралью, ― я вам положительно завидую! И других можно «глубоко уважать» за ломаный грош, да и… самому весь свой основной капитал можно ограничить таким же грошом.[21]
— Я — товарищ Ленин!..
У Мишки со страху колени подогнулись. Хотел тягу задать, но человек в красной рубахе взял его, Мишку, за рукав и говорит:
— Совести у тебя, Мишка, и на ломаный грош нету! Хорошо ты знаешь, что я за бедный народ воюю, а почему-то в мое войско не поступаешь?..[22]
...человечество само заботится об этом и в эволюционном порядке каждый год упорно, выделяя из массы всякой мрази, создаёт десятками выдающихся гениев, украшающих земной шар. Теперь вам понятно, доктор, почему я опорочил ваш вывод в истории Шариковской болезни. Моё открытие, черти б его съели, с которым вы носитесь, стоит ровно один ломаный грош… Да, не спорьте, Иван Арнольдович, я ведь уж понял. Я же никогда не говорю на ветер, вы это отлично знаете.[23]
Я позавтракал и уложил вещи, устав от мыслей, за которые ни один дельный человек не дал бы ломаного гроша; затем велел вынести багаж и приехал к кораблю в то время, когда Гез сходил на набережную.[24]
― К чему нам пожарная каланча? Николка на колокольне лучше, чем хожалый на каланче, дозирает над городом. Пожарному деньги плати, да он, соня, три пожара под ряд проспит, а Николка за ломаный грош звонит, а дозирает на тысячи.[25]
― Так, правильно. А с меня вскорости голову снимут! Оно и жизнь теперь такая, что ломаного гроша не стоит, а вот привык к ней и не хочется еще в могилу. Старею, а неохота. Всё хотелось дожить до хороших времен, да не придется, видно.[26]
— Михаил Бубеннов, «Белая берёза» (часть 1-2), 1952
И, само собой разумеется, главное слово принадлежало Хаиму Ягудину. И вот Хаим Ягудин объявляет, что вся возня вокруг этой истории не стоит выеденного яйца, не стоит ломаного гроша ― буря в стакане воды. То есть сама по себе история вовсе не буря в стакане воды, но совсем не с той стороны, с какой её видят, толкуют и обсуждают невежды, именующие себя учёными мудрецами, а на самом деле ничего, кроме Торы, в своей жизни не видавшие и на толковании Торы свихнувшие себе мозги.[27]
— Анатолий Рыбаков, «Тяжёлый песок», 1977
Захотелось пить. Голубев потрогал языком ледяное оконное стекло. Подумал, что если и говорить без смеха о везении, то единственным везением следует считать приговор. Он ― не зигзаг биографии. Он ― судьба. И ты узнал цену жизни… Настоящую цену жизни, подумал Голубев, можно узнать лишь там, где жизнь не стоит ломаного гроша. А шутка ли ― узнать истину. Ведь не каждому дано. Это счастье.[6]
— Андрей Дмитриев, «Голубев», 1988
― Скажите, ― вдруг спросила Аня, ― что потом случилось с тем красноармейцем, ну, что в вас стрелял?
― Я, по понятной причине, точно не знаю, ― улыбнулся Лукин, ― думаю, там же в вагоне и пристрелили. Время, Анечка, было жестокое, очень жестокое время! Человеческая жизнь не стоила ломаного гроша. Впрочем, если взглянуть на историю российскую…[28]
— Николай Дежнев, «В концертном исполнении», 1993
Возможно, и даже наверняка, я придаю несообразно большое значение нескольким ложкам овсяной каши и чашке кофе со сливками, но, чёрт меня побери, я не дам и ломаного гроша за грядущий день, если не будет хотя бы кофе и бутербродов: день этот почти наверняка полетит в тартарары и расцветет порождениями самых худших чувств, на которые только я способен, и я об этом честно предупреждал ― в смысле «чёрт меня побери».[9]
— Василий Голованов, «Остров, или оправдание бессмысленных путешествий», 2002
Ломаный грош в поэзии
Ты за медный ломаный грош
Несчетностью согнутых спин,
Шевеля милльонами рук, милльярдами пальцев,
Стольких нежных страдалиц, кротких страдальцев,
Где все, как одна, все, все, как один,
Все единым взмахом; единым жестом,
За скудный хлеб, кочевые, обреченные переездам.[29]
— Иван Филипченко, «Беднота», 1918
Потерпеть, до поры не накладывать рук, не смежать лиловеющих век ― и широкие связи откроются вдруг, на Ваганьковском свой человек.
В твёрдый цент переводишь свой ломаный грош,
а выходит ― бессмысленный труд.
Ведь могильщики тоже не звери, чего ж,
понимают, по курсу берут.[7]
— Денис Новиков, «Памяти Сергея Новикова», 1995
Источники
↑ 12Бернард Шоу «О музыке и музыкантах». — М.: Музыка, 1965. — 340 с. — 100 000 экз.
↑ 12М. Е. Салтыков-Щедрин. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 7. — Москва, Художественная литература, 1966 г.
↑ 12Салтыков-Щедрин М.Е. Собрание сочинений в двадцати томах, Том 10. Москва, «Художественная литература», 1970 г.
↑Маркс // Магнитка — Медуза. — М.: Советская энциклопедия, 1954. — С. 312. — (Большая советская энциклопедия : [в 51 т.] / гл. ред. Б. А. Введенский ; 1949—1958, т. 26)
↑Фурманов Д. А. Рассказы. Повести. Заметки о литературе. — М.: «Московский рабочий», 1984 г.
↑Анатолий Мариенгоф. «Проза поэта». — М.: Вагриус, 2000 г.
↑Лидия Чуковская. Из дневника. Воспоминания. — М.: «Время», 2010 г.
↑Успенский Г.И. Собрание сочинений в девяти томах. Том 7. — Москва, ГИХЛ, 1957 г.
↑Вересаев В.В. Избранное. Повести и рассказы. ― Изд-во: «Мастацкая лiтаратура», Минск, 1980 г.
↑Шолохов М. А. Собрание сочинений в 8 т. Том 1. — М.: Гос. изд-во худож. лит., 1960 г.
↑М. Булгаков. Собрание сочинений. — Т. 1: Записки покойника. Автобиографическая проза. — СПб.: Азбука-классика, 2002 г.
↑А. С. Грин. Собрание сочинений, том 5. ― М.: Правда, 1965 г.
↑Публикация Мемориального Дома-музея С.Н. Дурылина в Болшеве. — М.: Издательство «Русский путь», 2014 г.
↑Бубеннов М.С. Собрание сочинений в четырёх томах. — Том 2. — М.: Современник, 1981 г.
↑Рыбаков А. «Тяжелый песок». — М.: Сов. писатель, 1982 г.
↑Николай Дежнев. В концертном исполнении. — М.: Вагриус, 1997 г.
↑И. Г. Филипченко, в книге «Поэзия Пролеткульта». — СПб.: Своё издательство, 2007 г.
.svg.png){kind=logo}
