Отцы и дети

	Отцы и дети
	Статья в Википедии
	Тексты в Викитеке
	Медиафайлы на Викискладе

Цитаты из романа «Отцы и дети», 1862 (автор Тургенев, Иван Сергеевич)

- Я советую тебе, друг мой, съездить с визитом к губернатору, ты понимаешь, я тебе это советую не потому, чтоб я придерживался старинных понятий о необходимости ездить к властям на поклон, а просто потому, что губернатор порядочный человек; притом же ты, вероятно, желаешь познакомиться с здешним обществом... ведь ты не медведь, надеюсь? А он послезавтра дает большой бал. (Матвей Ильич Колязин, "доверенное лицо министерства в Петербурге")
- Вы будете на этом бале? (Аркадий Кирсанов)
- Он для меня его дает, - проговорил Матвей Ильич почти с сожалением. - Ты танцуешь?
- Танцую, только плохо.
- Это напрасно. Здесь есть хорошенькие, да и молодому человеку стыдно не танцевать. Опять-таки я это говорю не в силу старинных понятий; я вовсе не полагаю, что ум должен находиться в ногах, но байронизм смешон, il a fait son temps*. (* прошло его время - франц.)
Несколько дней спустя состоялся бал у губернатора. Матвей Ильич был настоящим "героем праздника", губернский предводитель объявлял всем и каждому, что он приехал, собственно, из уважения к нему, а губернатор даже и на бале, даже оставаясь неподвижным, продолжал "распоряжаться". [...] Народу было пропасть, и в кавалерах не было недостатка; штатские более теснились вдоль стен, но военные танцевали усердно, особенно один из них, который прожил недель шесть в Париже, где он выучился разным залихватским восклицаньям [...] Кукшина оставалась позже всех на бале и в четвертом часу ночи протанцевала польку-мазурку с Ситниковым на парижский манер. Этим поучительным зрелищем и завершился губернаторский праздник.

О друг мой Аркадий!-воскликнул Базаров,-об одном прошу: не говори красиво.

	Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник.
	— Евгений Базаров

Настоящий человек тот, о котором думать нечего, а которого надобно слушаться или ненавидеть. (Евгений Базаров)

По-моему, или все, или ничего. Жизнь за жизнь. Взял мою, отдай свою, и тогда уже без сожаления и без возврата. А то лучше и не надо. (Анна Одинцова)

...потом мы догадались, что болтать, все только болтать о наших язвах не стоит труда, что это ведет только к пошлости и доктринерству; мы увидали, что и умники наши, так называемые передовые люди и обличители, никуда не годятся, что мы занимаемся вздором, толкуем о каком-то искусстве, бессознательном творчестве, о парламентаризме, об адвокатуре и черт знает о чем, когда дело идет о насущном хлебе, когда грубейшее суеверие нас душит, когда все наши акционерные общества лопаются единственно оттого, что оказывается недостаток в честных людях, когда самая свобода, о которой хлопочет правительство, едва ли пойдет нам впрок, потому что мужик наш рад самого себя обокрасть, чтобы только напиться дурману в кабаке.

Дня три спустя Базаров вошёл к отцу в комнату и спросил, нет ли у него адского камня?
— Есть; на чтó тебе?
— Нужно… ранку прижечь.
— Кому?
— Себе.
— Как, себе! Зачем же это? Какая это ранка? Где она?
— Вот тут, на пальце. Я сегодня ездил в деревню, знаешь — откуда тифозного мужика привозили. Они почему-то вскрывать его собирались, а я давно в этом не упражнялся. <...>
— Как ты полагаешь, Евгений, не лучше ли нам прижечь железом?
— Это бы раньше надо сделать; а теперь, по-настоящему, и адский камень не нужен. Если я заразился, так уж теперь поздно.
— Как… поздно… — едва мог произнести Василий Иванович.
— Ещё бы! с тех пор четыре часа прошло с лишком.
— диалог двух Базаровых

Василий Иванович оживился немного.
— Слава Богу! — твердил он, — наступил кризис… прошел кризис.
— Эка, подумаешь! — промолвил Базаров, — слова-то что значит! Нашел его, сказал: «кризис» — и утешен. Удивительное дело, как человек еще верит в слова. Скажут ему, например, дурака и не прибьют, он опечалится; назовут его умницей и денег ему не дадут — он почувствует удовольствие.
— диалог двух Базаровых

	Любовь - белиберда, непростительная дурь.
	— Евгений Базаров

Она [Кукшина] по-прежнему якшается с студентами, особенно с молодыми русскими физиками и химиками, которыми наполнен Гейдельберг и которые, удивляя на первых порах наивных немецких профессоров своим трезвым взглядом на вещи, впоследствии удивляют тех же самых профессоров своим совершенным бездействием и абсолютною ленью.

Не без тебя, ни с тобой жить не могу.

	Человек все в состоянии понять - и как трепещет эфир, и что на солнце происходит; а как другой человек может иначе сморкаться чем он сам сморкается, этого он понять не в состоянии. — 22 глава
	— Евгений Базаров

Так и в жизненном нашем чемодане; чем бы его не набили, лишь бы пустоты не было.

Порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта.

Каждый человек на ниточке висит, бездна ежеминутно под ним развернуться может, а он еще сам придумывает себе всякие неприятности, портит свою жизнь.

Принципов нет...есть ощущения. От них все зависит.

Какую клевету не взведи на человека, он, в сущности, заслуживает в двадцать раз хуже того.

Человек все в состоянии понять - и как трепещет эфир, и что на солнце происходит; а как другой человек может иначе сморкаться, чем он сам сморкается, этого он понять не в состоянии.

Матвей Ильич все-таки был сановник, хоть и считался либералом

— Аристократизм, либерализм, прогресс, принципы, — говорил между тем Базаров, — подумаешь, сколько иностранных… и бесполезных слов! Русскому человеку они даром не нужны.

—Как все женщины, которым не удалось полюбить, она хотела чего-то, сама не зная, чего именно. Собственно, ей ничего не хотелось, хотя ей казалось, что хотелось всего.

	Всякий человек сам себя воспитать должен.
	— Евгений Базаров

Цитаты о романе

Натуралистам известно, как тщательны и осторожны должны быть опыты и наблюдения для того, чтобы послужить к отчетливому и правильному заведению. Употребим другой прием, посмотрим еще, и мы увидим, что оба критика, недовольный и довольный, не только противоречат между собою, но и совершенно согласны. Противоречие есть, и противоречия нет. Во взглядах обоих философов, плачущего и смеющегося, ― совершенное согласие; но в их чувствованиях, в патетических движениях души ― совершенная противоположность. Одно и то же почувствовали они противоположным образом. Один узнал грядущего героя с веселым ликованием; другой тоже узнал его, но со скрежетом зубов. Один спокоен и счастлив; другой волнуется, и терзается, и сыплет проклятия. Вы думаете, что протестующий критик в самом деле не сочувствует мыслям и поступкам героя Базарова? Ничуть не бывало; это только взбудораженная страсть в нем заметалась. Он не только отдает ему полную справедливость, подобно своему собрату, довольному критику, но и идет гораздо далее. Противоположность и борьба оказываются не между двумя лицами, но в самом лице протестующего критика. Посмотрите, он протестует против героя за неласковое обращение с родителями; он готов отдать Базарова под уголовный суд за эту неласковость в тоне. Мы видели, как удовлетворительно г. Писарев объяснил отношение Базарова к родителям: не сесть же ему, в самом деле, на пол для того, чтобы с ними сравняться? Вот на какую высоту возводит он Базарова, которого за несколько минут перед тем в слепом бешенстве подвергал торговой казни. Вы думаете, что он в самом деле спроста полюбил старушку мать Базарова? О нет! Он потому оказывает ей благосклонность, что она совершенно уничтожается перед своим сыном, перед великим учителем, перед «Эмпедоклом».^[1]

— Михаил Катков, «Роман Тургенева и его критики», 1862

Источники

↑ «Критика 60-х гг. XIX века» (под ред. Л.И.Соболева). М.Н.Катков, «Роман Тургенева и его критики». ― М.: Астрель-АСТ, 2003 г.

[1] «Критика 60-х гг. XIX века» (под ред. Л.И.Соболева). М.Н.Катков, «Роман Тургенева и его критики». ― М.: Астрель-АСТ, 2003 г.

[1]